Сергей Бочаров: "Университеты ищут свою фишку"

Ректор Алтайского государственного университета Сергей Бочаров рассказал «Атмосфере» какую фишку нашел вуз в Центральной Азии, что дают преподавателям гранты, как АлтГУ борется за абитуриентов. А также о том, что такое цифровая кафедра и когда преподавателям повысят зарплату

«У нас вектор на Центральную Азию и Большой Алтай»

— Сергей Николаевич, почему за целевую модель развития университета до 2036 года взята такая: “АлтГУ – центр технологического и территориального развития Большого Алтая на основе уникальных характеристик и конкурентных преимуществ сопредельных регионов”. Почему именно Большой Алтай, а не, например, Сибирский федеральный округ, в регионах которого есть по-настоящему сильные конкуренты?

— Здесь надо смотреть на первоочередные мотивы, которые преследуют все университеты. Основным важным мотивом здесь стало определение своего уникального образа, своего лица. Каждый университет должен отличаться чем-то от других. И университеты ищут свою «фишку», ту, которая бы отличала их от других вузов Российской Федерации, а таких несколько сотен, порядка 700−800.

И эта отличительная особенность должна отражать внутреннее содержание университета, его внешнюю ориентацию. В этой связи, ряд университетов, которые находятся в приграничных регионах, делают упор на свое географическое, приграничное положение.

В частности, Псковский университет продвигает тему союзного государства России и Белоруссии. Астраханский государственный университет (кстати сказать, именно ему принадлежит аббревиатура АГУ, а у нашего университета официальная аббревиатура - АлтГУ) развивает сотрудничество с сопредельными государствами в прикаспийском регионе.

Алтайский край вместе с Республикой Алтай граничит с Казахстаном, Китаем и Монголией. Соответственно, такое географическая положение предопределило наш фокус - на Центральной Азии и Большом Алтае, то есть на горной системе, которая охватывает прилегающие территории разных стран.

Для того, чтобы работать по большему числу направлений у университета не хватит ресурсов. Поэтому наш фокус – развивать образование, науку, культуру, изучать историю в рамках Большого Алтая. Это наши ученые могут и умеют делать.

— А фактически вузу что это дает - привлечение студентов из этих стран и регионов?

— Многим известна максима: если не знаешь куда плыть, никакой ветер тебе не будет попутным. Поэтому для АлтГУ наша команда определила свою стратегию и целевую модель так: развивать образование и науку по направлениям биотехнологий, агропромышленного комплекса, туризма, социально-экономического развития, биоразнообразия и др. Это касается как самого университета, так и наших университетов-партнеров из стран Центральной Азии. Это выражается в том, что когда мы обращаемся к нашим иностранным партнерам, то говорим им: приходите к нам за научными достижениями и образованием в области археологии, этнографии, биотехнологий и так далее.

Мы целенаправленно развиваем тему тюркологии и алтаистики, кооперируемся с университетами Центральной Азии. Отсюда идет наша медийность, формируется наш узнаваемый образ.

Интересный факт. Наши ученые при помощи сервиса «Медиалогия» внимательно отслеживают рейтинг СМИ, которые формируют информационную повестку в Центральной Азии. И мы увидели, что в 2024 году наш НОЦ «Большой Алтай» оказался в рейтинге как единственный источник информации из отрасли «Образование и наука». Фактически, АлтГУ вошел в число основных ньюсмейкеров в области научной тюркологии, занимая место в одном ряду с такими организациями, как ООН, Тюрксой, ЮНЕСКО, ОДКБ.

Это, в свою очередь, помогает нам позиционировать себя в рейтингах. А рейтинги говорят о чем? О том, что, значит, у нас хорошие научные школы, хороший уровень образования, и поэтому к нам идут абитуриенты, также к нам идут вузы-партнеры.

Нас уже узнают в других странах, ученые подходят, задают вопросы о НОЦ  алтаистики и тюркологии «Большой Алтай», предлагают установить партнерские отношения. Эта тема уже стала аттрактором, точкой притяжения для новых коммуникаций между вузами и коллективами.

«Мы не конкурируем друг с другом, мы друг друга взаимодополняем»

— Стратегическая цель №2 - АлтГУ – центр компетенций по созданию и масштабированию технологий для повышения продуктивности сельского хозяйства. Конкурируете ли вы в этом с Аграрным университетом? Или дополняете друг друга?

— Современное сельское хозяйство - это уже высокотехнологичная отрасль, и нельзя сказать, что в ней нужны только зоотехники, агрономы, механизаторы. Там уже есть и глубокие биотехнологии, и информационные технологии, и умная обработка земли с учетом сложных ландшафтов. Мы осуществляем свое развитие по направлениям, которые являются сервисными для сельского хозяйства.

Поэтому мы в данном случае комплементарны друг другу. Алтайский государственный университет не готовит специалистов в области агрономии, ветеринарии, зоотехники, но, тем не менее, у нас есть биологи, у нас развивается направление информационных технологий, нацеленное на сферу АПК.  

Общался с представителями одного бизнеса. Они говорят: «Для того, чтобы повысить продуктивность сельского хозяйства мало владеть знаниями в области агрономии и агрохимии. Нужно развивать точное земледелие, а для решения этой задачи необходимы специалисты в области информационных технологий и программирования».

Получается такая взаимодополняющая история, что АГАУ отвечает за агрономию, подбор семян, севооборот и т.д., а уже сопутствующие сервисы поставляются специалистами из других областей. Поэтому мы никоим образом не конкурируем друг с другом, мы друг друга взаимодополняем. Более того, нам нужны компетенции друг друга, поэтому мы всегда с удовольствием участвуем в совместных исследованиях.

«По программе «Цифровой дизайн и основы верстки сайтов» обучаются порядка 300 человек»

— Расскажите, пожалуйста, о проекте цифровая кафедра. Я правильно понимаю, что это не университетская кафедра, в обычном понимании?

— Это, действительно, не кабинет, в котором сидят за десятью столами, допустим, 15 − 20 преподавателей. Нет, ни в коем случае это не так!

Три года назад Министерством науки и высшего образования РФ была поставлена задача увеличения количества IT-специалистов в Российской Федерации, поскольку их было явно недостаточно. И для участников федеральной программы «Приоритет 2030», в которую входят примерно 130 университетов, в том числе и АлтГУ, был обозначен проект, который финансировался за счет субсидий Минобрнауки.

В чем он заключается? Студентам, начиная со второго курса, мы предлагаем принять участие в различных образовательных программах IT-профиля, всего их в этом году - 12. Они касаются искусственного интеллекта, различных языков программирования, цифрового дизайна, работы с «1С» и так далее. У нас сейчас в «Цифровой кафедре» обучается порядка 1800 человек. В течение года, наряду со своей основной программой, они 252 часа обучаются основам применения цифровых технологий в их профессии.

— Это могут быть студенты, говоря по-старому, любого факультета?

— Любого. Например, по программе «Цифровой дизайн и основы верстки сайтов» порядка 300 человек обучается. И по завершении они сдают свой персональный проект, где показывают, как научились применять цифровые технологии в профессиональной деятельности.

В рамках «Цифровой кафедры» все студенты проходят оценку полученных знаний на платформе «Университета Иннополис». Они проходят входной, промежуточный и итоговый ассесмент, чтобы посмотреть дельту знаний, которые молодой человек получил в ходе обучения. Поскольку «Цифровая кафедра» реализуется за государственные деньги, то она предназначена не только для студентов нашего университета, мы предлагаем ее и студентам других вузов. У нас есть такие из вузов Алтайского края и Республики Алтай.

— В последние годы в университете большое внимание уделяется развитию биотехнологий. Я сам видел, как выращивают хмель для пивоварения. Можно ли уже говорить о каких-то значительных практических результатах?

— Если говорить о результатах для университета, то это объем привлеченных средств в НИОКР, количество опубликованных статей, количество зарегистрированных результатов интеллектуальной деятельности - патентов, свидетельств и так далее.

Если мы говорим о результатах для пищевой промышленности, сельского хозяйства, то они требуют сложных кооперационных взаимодействий.

В программе «Приоритет 2030» в АлтГУ развиваются два основных направления в сфере биотехнологий: разработка биопрепаратов на основе микроорганизмов и клональное микроразмножение растений. И каждое из направлений – это лишь звено процесса «от пробирки – до готового продукта», который нужно делать только в партнерстве с научными и индустриальными партнерами.

Если рассматривать на примере, то давайте возьмем проект, связанный с микроразмножением хмеля. Суть технологии – получить из одной веточки материнского растения несколько сотен или тысяч клонов.

 В университет обратилась компания «Балтика», перед которой стоит задача импортозамещения отрасли хмелеводства, которое не развито сегодня в России. Им нужно нарастить разнообразие различных сортов хмеля.  А для этого сначала их нужно найти, а затем масштабировать до такого количества, чтобы высадить плантацию.

Компания предоставляет образец хмеля, а университету нужно вырастить из него 30 тысяч саженцев. И наш университет один из немногих, кто такой технологией располагает.

Я, кстати, в продаже видел «Балтику» «семерка», сваренную с алтайским хмелем. То есть, первые результаты уже есть. 

«За такие гранты есть смысл побороться»

— Консолидированный бюджет университета - почти 3 миллиарда рублей. Сколько в этой сумме средств федерального бюджета и сколько поступает от платы за обучение?

— Идеальное состояние — это когда деньги от науки сопоставимы с деньгами, получаемыми от образования. Но это теоретическая модель, построенная на основе зарубежного опыта. У нас основной доход приносит образовательная деятельность.

Примерно 52 процента — это бюджетные средства, 48 процентов — это внебюджетные средства. В эти 48% входят и доходы от научной деятельности — это примерно 190 млн. рублей в год. Основную их часть составляют гранты Российского научного фонда. Наши научные коллективы активно работают, чтобы их получить. Только на молодежные гранты мы подали в этом году 38 заявок. Мы много лет потратили на то, чтобы вовлечь молодежь в науку, сформировать коллективы, преодолеть внутренние барьеры. Например, не все могут подавать заявки, а только те ученые, у кого есть необходимое количество статей в Web of Science или Scopus.

— Что гранты дают преподавателям?

— Кроме денег?

— А деньги дают?

— Конечно, дают. Это же миллионные поступления. Университет берет небольшую часть накладных расходов, не больше десяти процентов от суммы гранта. Все остальное идет на реализацию проекта и на заработную плату. Чтобы вы понимали, у наших математиков совместно с Институтом гидродинамики имени М.А. Лаврентьева Сибирского отделения РАН есть грант с годовым финансированием 16 миллионов рублей. Примерно на такую же сумму есть грант по клональному микроразмножению с Чувашским государственным университетом.

За такие гранты есть смысл побороться. Кроме того, это рост академической репутации. Благодаря исследованиям и публикациям наши ученые выходят на мировой уровень, многие из них известны далеко за рубежом, их приглашают принимать участие в международных экспедициях (если мы говорим об археологах, биологах или географах). Наши ученые публикуют свои статьи в авторитетнейших журналах Science и Nature. Если университет претендует на то, чтобы быть центром развития науки и образования, конечно, он должен стремиться повышать свой научный уровень до самых значимых высот.

«Полноценное образование хотят вернуть к однотактовой системе»

— Вернется ли вуз от бакалавриата и магистратуры к специалитету?

— Ждем, когда это случится. Надеюсь, уже этим летом нам более чётко прояснят картину. Известно, что полноценное образование хотят вернуть к однотактовой системе.

— То есть, пятилетний специалитет?

— Да, преимущественно, но не для всех направлений — пять лет, но будут ли они называться специалитетом или бакалавриатом, пока окончательно неизвестно. Главное, чтобы студент получил необходимую профессиональную подготовку не за два захода (бакалавриат плюс магистратура), а в один такт, став полноценным специалистом.

В 2026 году мы уже планируем начать набирать абитуриентов по новой модели.

«Сказать, что выпускники не идут в школы, нельзя»

— Сергей Николаевич, я когда учился, то нас всех, в основном, распределяли в школы, кроме юристов и экономистов естественно.  А сейчас многие выпускники идут учителями работать или теперь уже этого нет?

— Ну, кадровый голод в школах известен. В нашем регионе специализированная подготовка педагогов для школы, конечно, ведется в вузах педагогического профиля, учредителем которых является Министерство просвещения.

Тем не менее, мы для наших студентов тоже реализуем программы дополнительного профессионального образования именно по педагогической направленности. Поэтому наши выпускники имеют возможность трудоустраиваться в школы.  

Многие школы у нас просят физиков, химиков, биологов, математиков, потому что, действительно, есть дефицит таких специалистов. Сказать, что выпускники не идут в школы, нельзя. Многие идут. Но говорить, что это массовый поток, тоже не приходится.

«Мы постоянно занимаемся переконфигурированием наших специальностей»

— Рождаемость снижается, ЕГЭ позволяет поступать в университеты других городов. Как АлтГУ борется за абитуриентов? Какие конкурентные преимущества предлагает? Как проходит набор в этом году? Можно или уже привести какие-то цифры?

— Университет всегда стремится улучшить соотношение цена-качество. Для того, чтобы повысить качество, мы проводим систематическую работу - повышаем квалификацию преподавателей, вовлекаем их в научную деятельность, повышаем качество и содержание образовательных программ.

В последнее время начинаем использовать элементы искусственного интеллекта при составлении содержания курсов. Например, с фирмой «Юрайт» заключено соглашение, по которому, используя весь массив электронных учебников электронной платформы, искусственный интеллект помогает преподавателям сформировать блоки курсов для того, чтобы потом они могли запустить их в учебный процесс. Это помогает расширить материал. Сам лично убеждался, что современные системы искусственного интеллекта способны серьезно дополнить те знания, которыми обладает преподаватель.

Плюс ко всему мы настраиваем наши образовательные программы таким образом, чтобы соответствовать потребностям уже сегодняшнего дня. АлтГУ постоянно занимается переконфигурированием специальностей, направлений подготовки. В университете ежегодно появляются новые профили, которые заточены на те или иные современные технологии или профессии.

Второй момент — мы проводим работу со школами. У нас есть центр ДНК (Дом научных коллабораций). Это я уже говорю о подготовке абитуриентов. В центре ДНК мы с 5-го класса с ребятами начинаем работу в области биологии, математики, физики, химии. Набираем их на подготовительные курсы, где они начинают входить в какую-то профессию. У нас уже есть примеры, когда девочки начинали с курсов ДНК, стали медалистками и поступили в Алтайский государственный университет.

В университете активно работает управление по работе с абитуриентами, которое занимается проведением олимпиад, организует порядка 80 олимпиад в год. Победители и финалисты получают преференции при поступлении.

Все это приносит результат. Например, 20 июня стартовала приемная кампания. И вот почти за две недели (на момент беседы) в наш вуз подано более 10 600 заявлений на программы бакалавриата и специалитета, 292 заявления на магистерские программы и 2700 заявлений на программы СПО. Наибольшее число поступило из следующих регионов: Алтайский край, Кемеровская область, Республика Алтай, Новосибирская область, Республика Тыва, Томская область, Иркутская область, Красноярский край, Камчатский край и Приморский край.

 «Если ты учишь математиков, то нужны, условно, мел и доска, для музыканта нужно купить рояль»

—  Сергей Николаевич, как выглядят сейчас цены за обучение в разных институтах университета по сравнению с другими регионами?

—  Ну, вот сейчас, я уже вижу, пошла по стране волна публикаций о том, что стоимость обучения выросла сразу в среднем на 15 процентов. Это очень легко объяснить, потому что в ковид заморозили рост цен, и начиная с 2020-го года мы не повышали стоимость. Лишь корректировали ее на уровень инфляции. ВУЗы фактически взяли на себя социальную ответственность. Но сейчас оказались в сложной ситуации: цены растут, также необходимо повышать заработную плату преподавателям. Потому вынуждены увеличить стоимость за обучение.

По большинству направлений мы придерживаемся базовых нормативных затрат и ниже стоимость за обучение не имеем права устанавливать. Для разных направлений она различается: это и 133 тысячи рублей, и 165 тысяч рублей, а в некоторых случаях достигает 244 тысяч рублей (по направлениям творческой направленности).

—  А чем это объясняется? Там дороже учить?

—  Ну вот, представляете, учить музыканта — это штучная работа. Преподаватель одновременно работает не с пятнадцатью студентами, а с одним, а платить ему надо сопоставимо с преподавателями других направлений подготовки. Также имеются разные требования к оснащению учебного процесса.  Допустим, если учить математиков, то нужны, условно, мел и доска, а для музыканта нужно купить рояль. Совершенно другие затраты. Поэтому по разным программам разная стоимость обучения.

—  Вернемся, все-таки, к сравнению с университетами других регионов.

—  В других регионах стоимость за обучение отличается. Например, в Новосибирске или Томске она выше. Я уже не говорю о столичных университетах. Но есть регионы, где она ниже.

«С 1 сентября будем повышать зарплату»

— Сколько сейчас получают ассистент, старший преподаватель, доцент, профессор?

— Ну, давайте так. Сколько сейчас получают, это уже почти история, потому что с 1 сентября мы будем повышать зарплату. Для доцентов установим оклад 37 тысяч рублей, поскольку у нас есть поручение со стороны Министерства науки и высшего образования. У профессоров базовый оклад будет 46 тысяч рублей.  

Но мало кто живет на чистом окладе. У преподавателя всегда есть возможность получить дополнительные деньги за публикацию статей, за участие в грантах.

«Вопрос строительства пока сильно не форсируем»

—  В Республике Алтай благодаря Принцессе Укока появился фактически новый музей. Не кажется ли вам, что Алтайский край, как одна из богатейших археологических провинций, давно заслуживает своего музея археологии? Может это какая-то коллаборация должна быть между университетом и краевыми властями, может быть на базе Денисовой пещеры?

— Такие проекты, конечно, есть. В области Денисовой пещеры краевыми властями сейчас прорабатывается проект по созданию такой площадки.

Если говорить об АлтГУ, то в университетском музее археологии насчитывается уже больше 100 тысяч предметов в хранилищах, которые мы можем экспонировать, хотя не все они на самом деле зрелищные, это тоже надо понимать.

Вопрос с расширением площади музея мы могли бы решить своими силами, если бы смогли продвинуться в вопросе с новым корпусом. Корпус планируется достаточно большой и как раз там экспозиционные пространства можно было бы выделить.

— А как, кстати, обстоят дела с новым корпусом?

— Мы завершаем работу с проектно-сметной документацией. Так что работа ведется.

«Если ты этого не делаешь, как ты можешь преподавать?»

— От преподавателей, в основном от гуманитариев, слышал возмущения, что заставляют писать статьи, во главу угла поставлена наукометрия. Но гуманитарию с ботаником или зоологом конкурировать очень сложно по количеству. У гуманитария, все-таки, больше интерпретация, а не эмпирика. Тому, кто занимается Шукшиным, например, наверное, пять хороших статей в год написать тяжеловато будет. Как вы считаете, стоит ли так гнаться за объемами?

— Ну, это то, что в любом случае должно быть. Если ты в этой профессии, то это необходимый атрибут профессии. Написание статей показывает, что ты отслеживаешь тренды, которые происходят, знакомишься с новыми идеями российских коллег, авторов из-за рубежа.

Ты это все обобщаешь в публикациях, ты вносишь свой вклад в развитие научного знания. Если ты этого не делаешь, возникает вопрос, а как ты можешь преподавать? А чему ты учишь студентов? Старому чему-то?

—Тут, конечно, можно поспорить. Нам преподавал историю Древнего Востока и историю Средних веков, наверное, известный вам человек Анатолий Васильевич Шестаков, ветеран университета. Статей у него было совсем мало, а лекции очень интересные.

— Ничего не хочу сказать плохого про Анатолия Васильевича. Хочу лишь обозначить принцип: когда ты только читаешь, но не формируешь свои взгляды, не публикуешься, не проводишь сравнительного позиционирования своих собственных взглядов и выступаешь лишь ретранслятором – возникает вопрос: а являешься ли ты ученым? Я убежден, что преподаватель университета должен стремиться оставить след в науке, а для этого необходимо писать статьи. Да, некоторым это не так просто сделать, ну, допустим тем, кто преподает музыкально-исполнительское искусство или физкультуру.

Но когда преподаватель занимается наукой, той же историей… Разве редки случаи, когда устоявшиеся трактовки прежних событий вдруг оказываются неверными на основе того, чтобы были найдены новые факты? И я уже не говорю о технических науках, где идет постоянный прогресс.

— В былые времена контракт с преподавателем заключался на пять лет. Сейчас на один год. Это также вызывает недовольство. В чем причины таких краткосрочных контрактов?

— Да нет у нас годового контракта. Трудовое законодательство разрешает их в виде исключений. У нас появляются иногда годичные контракты в том случае, если мы видим, что на следующие годы у преподавателя не будет необходимой нагрузки. Сейчас у нас трехлетний контракт, это установлено соглашением министерства с профсоюзами.

«Управляемость и экономика — вот два главных критерия»

— Что дало университету переформатирование факультетов в институты?

— Управляемость и экономика — вот два главных критерия.

—То есть, у факультетов было больше свободы?

— Ну, вот смотрите. Министерство спускает задачу, университет формирует программу развития. Дальше, как должно быть в системе управления: задачи декомпозируются на нижний уровень, и руководитель института, являясь административным работником, эти задачи доводит до своего коллектива и университет уже становится более-менее управляемым.

А руководитель факультета, декан, не является административным работником, является научно-педагогическим работником. Причем, он не назначается, а выбирается, ориентируясь не тех, кто за него голосовал. И он может сказать: «коллектив не согласен с вашими поручениями». Подождите, а причем здесь согласен или не согласен коллектив, если Президент, Правительство, министерство до нас доводят какие-то задачи? Наша профессиональная и гражданская позиция должна заключаться в том, чтобы эти задачи выполнять.

— Вы сказали про экономику. Институты сами распоряжаются заработанными деньгами?

- Несколько лет назад у нас прошла реформа, из нескольких факультетов создали институт гуманитарных наук. Сегодня мы можем подводить итоги. Во-первых, недовольных не осталось, все, кто раньше занимал протестную позицию, сейчас пересмотрели свои взгляды. Во-вторых, у них появились новые возможности для профессионального развития, они стали более активно вовлекаться в университетские проекты.

Бюджет ИГН вырос, фактически уступает только бюджету Юридического института. Частью денег, которые институты зарабатывают, они могут распоряжаться самостоятельно — на повышение квалификации, на командировки, на улучшение материально-технической базы. И они этим пользуются.