четверг, 13 ноября, 2025
Андрей Гречин, ставший бронзовым призером чемпионата мира по водным видам спорта, прошедшего в Барселоне, наконец-то вернулся в Барнаул, где поделился впечатлениями о турнире и состоянии сборной.
– Андрей, какие у тебя планы на этот сезон?
– Этот сезон уже закончился. В сентябре начинается новый. С сегодняшнего дня началась новая программа: новый цикл, новый сезон пошел. С завтрашнего дня надо уже начинать как-то шевелиться, что-то делать.
– Как ты сам для себя оценил свое выступление в Барселоне?
– Как я могу оценить, когда изначально я вообще никуда не попадал? Конечно, я рад медали, но, наверно, все-таки хотелось получить золотую. Поэтому какое-то расстройство, конечно, было. Наверно, на полтиннике я не был готов, на самом деле он мне не очень нравится, потому что сотня – более правильная дистанция, где идут две одинаковые половины: надо грамотно разложить и проплыть их. А вот полтинник – это просто какая-то взрывная дистанция. Я только в этом году понял, что у нас, как в легкой атлетике, появились спринтеры, которые только бегают отдельные дистанции. У нас тоже появились люди, которые плавают только 50 метров, дальше вообще не плавают. После этого пришло осознание того, что мы движемся в сторону легкой атлетики, в спринтерском плане. Людей, которые совмещают несколько дистанций, – их осталось очень мало. Поэтому тяжело соревноваться с людьми, которые готовятся только на 50 метров.
– На прошлом чемпионате мира было очень много скандалов, были какие-то группировки. Насколько изменилась ситуация в этом году?
– Это в Шанхае все вместе готовились. Тогда было предложение переехать во Владивосток. Кто-то соглашался, кто-то отказался, и в итоге все отказались. Юлия Ефимова приехала к нам в последние дни. Сейчас часовые пояса идут в другую сторону, и получается совсем другой расклад – легче перестраиваться назад, нежели вперед. Поэтому вся сборная команда, кто участвовал в универсиаде, приехали на Круглое (мы один день сидели на Круглом) и следом улетели в Барселону. У других ребят были сборы где-то под Барселоной, совсем недалеко, где-то 20 километров от города. А я улетел обратно в Швейцарию, там немного посидел, где-то недели полторы-две, и только потом улетел на чемпионат мира.
– На эстафете не было обидно, что американцев сняли, и потом были только четвертыми?
– Нет, на самом деле не обидно, потому что если бы их не сняли, ничего не было бы. Так получилось, что я попал под отрицательную волну. Мы радовались, что вторые. На самом деле было нечему радоваться, не к месту, потому что у американцев менялся почти весь утренний состав, а у нас только я и Женя Коротышкин. Начиная со "спины", мы проиграли им секунды три или две, потом "брассом" полсекунды. Коротышкин тоже уже ничего не мог сделать. Там была уже просто огромная волна. Представляете, если люди по 100 килограмм заносятся со скоростью два метра в секунду как минимум, – волна идет приличная. И уже в своем заплыве я оказался в отрицательной волне. А когда в нее попадаешь, то выбраться вообще нереально. Если конечно с ребенком плывешь, то можно (смеется). А если с олимпийским чемпионом, то это очень тяжело. Не обидно. Обидно должно быть американцам.
– Нет ощущения, что в подготовке и в тренерском составе сборной есть некий застой?
– Мне кажется, что мы немного упустили в тренерском плане. Я вот не слышал, что наши тренеры ездили на конференцию в Америку. Да наш тренерский состав не знает английского языка! Это же простые вещи – выучить другой язык, чтобы общаться с коллегами. Вот ты видишь на бумаге записи 4х50, 4х200 и так далее, но ты же не можешь разобраться, для чего это. Есть в Интернете куча программ, того же Фелпса, но надо узнать, для чего конкретно вот эта и эта тренировка, для чего вот этот цикл. И для того чтобы это узнать, надо общаться с людьми, ездить на конференции. Мне кажется это упущение нашей реальности.
Записала Анна Сёмина
