пятница, 26 апреля, 2024
Барнаул, 5 мар. – Атмосфера, Анна Бауэр. Генетика для большинства людей – наука слишком сложная, чтобы вдаваться в подробности, но почти каждый знает: на уровне генов формируются не только "базовые характеристики" потомства (мамин характер, папины глаза), но и "балласт" в виде целого ряда заболеваний. Вопросом предотвращения и своевременного исправления ошибок природы сейчас озадачились американцы. Они всерьез рассматривают возможность на законодательном уровне разрешить проводить эксперименты по изменению генной структуры детей. Помимо прямого вмешательства в человеческую ДНК будущие ГМО-дети будут иметь не двух, а трех родителей – этого требует технология. Насколько этичны и актуальны вопросы вмешательства в святая святых – человеческие гены и чем сегодня занимается российская генетика, ИА "Атмосфера" рассказала ученый секретарь, кандидат биологических наук Института цитологии и генетики Сибирского отделения РАН Галина Орлова.
– Галина Владимировна, с американцами все более или менее понятно: ученые стремятся узаконить свою работу, общественники открыто заявляют о неминуемых последствиях, а как Вы относитесь к перспективе появления ГМО-детей?
– В России законодательно не разрешены такие манипуляции, поэтому у нас все научные эксперименты проводят только на лабораторных животных. Никаких манипуляций с человеческими генами в России не делается. Но, в принципе, наука не стоит на месте, и для лечения неизлечимых болезней и не до конца исследованных случаев генетическая модификация имеет неплохие перспективы.
– Та проблема, о которой говорят общественники, лежит не столько в этической плоскости, сколько в спектре человеческого невежества и эгоизма: родителям может оказаться мало здорового ребенка, им захочется смоделировать и его внешность... Как избежать таких "перегибов"?
– Чтобы такого не произошло, все должно быть подробнейшим образом оформлено законодательно, должны быть прописаны все варианты, все возможные причины такого вмешательства и их даже отдаленные последствия. Причем, так как в каждой стране у нас свои этические нюансы, необходимо учесть все индивидуальные особенности нравственного подхода того или иного государства.
– На днях в сети появилась информация о том, что в Бельгии узаконили эвтаназию для несовершеннолетних, получается, одни пытаются всеми правдами и неправдами предотвратить заболевания, перешагивая через морально-нравственные грабли, другие добиваются права решать судьбы уже живущих детей. Как эти две инициативы соотносятся друг с другом?
– Эти две проблемы на сегодняшний день нигде не рассматриваются в комплексе, и не только за рубежом, но и у нас, в России. Более того, у нас эвтаназия запрещена законом. Попытки же увязать друг с другом эти два направления не будут иметь никаких перспектив – слишком уж они разные.
– Для России генная модификация с точки зрения возможностей медицины вообще актуальна?
– Пока что еще ни одного доказанного случая излечения с помощью вмешательства в ДНК человека не только у нас, во всем мире нет. Эти методы нигде не разработаны. Сейчас у российской генетики много других перспективных направлений работы, не менее важных, не менее сложных. Только в нашем институте на сегодняшний день в самых различных областях реализуется около 240 грантов. Например, большое развитие сегодня получают клеточные технологии, работа с индуцированными плюрипотентными стволовыми клетками. Эти клетки имеют очень большой потенциал – из них можно получать практически любой тип клеток, из которых состоит человеческий организм. Вы можете взять у человека кровь или кожу, перепрограммировать клетки и потом получить из них любой материал для регенеративных медтехнологий.
– Генная инженерия имеет не только своих последователей, как правило, хорошо осведомленных ученых, но и своих противников, как вы думаете, насколько безопасно вмешиваться в ДНК?
– Опять же нужно смотреть, о чем идет речь: о животных или о людях. Человек – это прежде всего особые методы работы. Если вы без проблем можете работать, например, с мышиными эмбрионами, то как вы подойдете к эмбрионам человека? Кто вам даст что-то с ними делать? И какое право вы имеете что-то с ними делать? Это острый дискуссионный вопрос.
– А наше старое знакомое клонирование? На каком этапе здесь находится современная наука?
– Смотря какое клонирование вы имеете в виду: эмбрионов или выращивание органов для трансплантологии? На сегодняшний момент в мире не выращено еще ни одного органа, который мог бы полноценно заменить родной орган человека, но наука не стоит на месте и этим нужно заниматься. Есть много случаев, когда заместительная терапия искусственно выращенными в культуральной среде тканями могла бы спасти человеку жизнь. Но пока мы добились получения только клеток, похожих, например, на ткани сердечной мышцы. Ни сердца, ни искусственно выращенной печени у нас пока, к сожалению, нет.
Пока мы стоим на пороге экспериментов по моделированию болезней в пробирке, и это, поверьте, немало. Я думаю, что получение человеческих организмов с измененными данными – это, конечно, отдаленная перспектива и говорить об этом рановато. В ближайшей перспективе жителям России следует ждать открытий в области клеточных технологий, моделирования заболеваний и поиск новых безопасных методов их лечения.
