пятница, 26 апреля, 2024
Барнаул, 28 апр. – Атмосфера. Врач анестезиолог-реаниматолог Центральной больницы Белокурихи, которого в апреле этого года суд приговорил к полутора годам ограничения свободы за причинение смерти по неосторожности новорожденному ребенку, обратился в СМИ за поддержкой.
В редакцию ИА "Атмосфера" пришло письмо от Михаила Ковеля, того самого медика, который, по версии следствия, в октябре 2012 года "нарушил технологию манипуляции при проведении катетеризации вены новорожденного".
История получила большой резонанс, врача признали виновным в причинении смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей и дали полтора года ограничения свободы, лишив права заниматься медицинской деятельностью.
Напомним, малыш появился на свет в Белокурихинской ЦБ на 35 неделе, в результате кесарева сечения. После родов его поместили в реанимацию, где спустя некоторое время заменили катетер. Через несколько часов ребенок умер. Причиной смерти, озвученной на суде, стало повреждение пункционной иглой жизненно важных органов, развитие стрессовой реакции и болевого шока у новорожденного.
Но у Михаила Ковеля своя версия случившегося. Приводим текст его письма полностью с сохранением орфографии и пунктуации автора:
"Я, врач анестезиолог-реаниматолог КГБУЗ "ЦГБ города Белокуриха" Ковель Михаил Юрьевич, обращаюсь к вам с просьбой предать огласке несправедливую ситуацию, которая происходит сегодня в отношении меня. 27 марта городским судом города Белокурихи я был признан виновным по статье 109 часть 2 Уголовного кодекса РФ (причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей). Но я считаю, что в судебном заседании прослеживались интересы моих обвинителей.
История, которая привела меня на скамью подсудимых, произошла в октябре 2012 года. В нашу горбольницу на сроке 35 недель поступила беременная М. с жалобами на боли в животе. К вечеру того же дня специалистами отделения гинекологии было принято решение провести кесарево сечение. Появившийся на свет ребенок никаких подозрений не вызывал, однако несколько часов спустя его состояние ухудшилось, и дежурный реаниматолог принял решение поместить его в отделение реанимации.
На следующее утро в 8:00 на смену заступил я. Совместно с завотделением реанимации Евгением Валяевым и педиатром провели обход отделения, по новорожденному консультировались с краевым специалистами. В течение суток, которые я провел на дежурстве, состояние ребенка оставалось стабильно тяжелым.
7:30 утра следующего дня. При перестилании и взвешивании у ребенка выпал пупочный катетер, который установили еще при помещении его в реанимацию. Поскольку на третьи сутки пупочная вена ребенка истончается и возрастает риск ее перфорации, к тому же в больнице просто не оказалось наборов для установки нового пупочного катетера, я принял решение об установке подключичного катетера. Проведя все необходимые манипуляции, понаблюдав за ребенком и убедившись, что с ним все в порядке, в 8:00 я доложил сменившему меня Валяеву о состоянии ребенка, выпил кофе, заполнил истории болезни и около половины девятого пошел домой спать. В начале одиннадцатого мне позвонил Валяев и сказал, что ребенку стало хуже. Он перевел его на аппарат ИВЛ, но спасти малыша все равно не удалось.
По заключению эксперта-патологоанатома смерть ребенка была обусловлена не только имевшейся патологией, вследствие которой легкие не выполняют свою газообменную функцию, но и наличием механической асфиксии (в трахее и бронхах были обнаружены следы желудочного содержимого, ребенок попросту захлебнулся в своих рвотных массах). Судебно-медицинская экспертиза считает, что после катетеризации мог развиться болевой стресс с переходом в болевой шок, который каким-то образом мог способствовать механической асфиксии. Довольно интересная схема, которую никто из практикующих врачей так и не смог понять. Ведь в случае развития болевого шока ребенок бы умер именно от него. К тому же, чтобы развился болевой шок, необходим сверхсильный болевой раздражитель, которым укол иглы катетера являться не мог (к тому же, манипуляция проводилась под местной анестезией).
Судмедэкспертиза не утверждает, а лишь предполагает развитие болевого шока, опираясь в том числе на данные истории болезни. Но в них есть серьезная неточность: время ухудшения состояния ребенка. Евгений Валяев указал в истории болезни 8:10, хотя в суде медсестра заявляла о том, что все случилось на час позже (и сам завотделением такой возможности не исключал). А в случае с болевым шоком время имеет принципиальное значение.
Все изложенное выше я и свидетели, проходящие по делу, рассказали в зале суда. Но почему-то эти нюансы, в особенности временной интервал между катетеризацией и ухудшением состояния ребенка, не были учтены. В ходе разбирательства в качестве эксперта по делу выступил Михаил Неймарк, доктор медицинских наук, профессор, главный внештатный анестезиолог-реаниматолог Алтайского края, который также утверждал, что я невиновен. Его мнение не учли. Я провел независимую экспертизу с участием заслуженного врача РФ Галины Перфильевой – данную экспертизу к материалам дела не приобщили. Мы с адвокатом настаивали на проведении независимой экспертизы в Москве, поскольку патологоанатомическое и судебно-медицинское заключения расходятся, – ходатайство было отклонено.
Я могу только догадываться, кому выгодно было сделать меня крайним в этом деле. Но понимаю, что без общественного резонанса добиться справедливого решения будет непросто. Да, в финале этой страшной истории виновные должны понести наказание. Но сегодня в моей невиновности уверены и многие коллеги, и даже жители Белокурихи, где я работал много лет и успел зарекомендовать себя как ответственного специалиста. Надеюсь, что процесс в краевом суде, который назначен на 9 часов 29 мая, будет адекватным. Тем не менее обращаюсь к вам с просьбой взять эту ситуацию на контроль и не позволить "замолчать" ее.
С уважением, уверенный в своей невиновности Ковель Михаил Юрьевич".
