пятница, 19 апреля, 2024
Барнаул несколько лет назад, встретив у себя фестиваль «Сибирский транзит» и заявив о себе на «Золотой маске», опроверг расхожее в начале 2000-х утверждение, что он – «город не театральный». Однако говорить, что он идет нога в ногу со столицами, все же не приходится. В этом недавно убедился корреспондент газеты «№1» – представитель Алтайского края, приглашенный в качестве участника на семинар критиков под руководством члена экспертного совета «Золотой маски» Ирины Холмогоровой. Нынешний семинар проходил в Санкт-Петербурге, где участникам удалось не только понять, что такое современный театральный язык, но и пообщаться с одним из его носителей – известным режиссером Львом Эренбургом.
Любопытно было, что участникам семинара предложили для просмотра «Три сестры» Чехова в разных постановках. Одна из них принадлежит мастеру театральной режиссуры Льву Додину, другая – Льву Эренбургу, получившему официальное признание сравнительно недавно. Спектакли совершенно разные по стилю, духу, настроению. Постановка первого Льва – пример редкого по нынешним временам психологического театра во всей его полноте, постановка второго Льва, говоря молодежным языком, «полный трэш». И если у Додина с самого начала задана гнетущая атмосфера безысходности, то спектакль Эренбурга полон неких гэгов, над которыми зритель смеется все первое действие. Текст пьесы при этом значительно переработан: реплики одних героев передаются другим, многие убраны вовсе, а некоторые, наоборот, дописаны за автора. Надо сказать, подобная манера эксплуатируется Эренбургом не впервые – несколько лет назад он шокировал публику модернизированной «Грозой» Островского, за которую, впрочем, и получил свою «Золотую маску». Теперь настал черед Чехова – специалисты считают, что «Три сестры» вполне могут оказаться в списке номинантов на главную национальную театральную премию следующего года.
– Как повлияла на меня полученная «Золотая маска»? Надеюсь, что на мою душу она не имела слишком угнетающего влияния, – улыбается Эренбург. – У меня не возникло ощущения, что я великий. Для этого я, наверное, недостаточно обласкан. Поэтому я просто работаю дальше.
– Вы репетируете этюдным методом, который предполагает самостоятельную работу актера с текстом. Приходится ли с чем-то бороться во время репетиций?
– Бороться приходится с разным. Если я работаю с чужими артистами, в основном идет борьба с убеждением: «Как это я – заслуженный артист – выйду на этюдный метод?». Свои артисты (артисты театра Эренбурга НеБДТ. – Прим. ред.) идут на это легко, но возникает другая сложность – они считают свою работу самым важным. Мол, а ты что тут делаешь? (Улыбается.) Для меня этюд как для режиссера – главным образом, подспорье. Потому что иногда в большом пальце ноги артиста ума больше, чем в моей голове. Моя же работа состоит в том, чтобы из актерских «почеркушек» постепенно выстроить модель человеческой жизни.
– В процессе выстраивания многое выбрасывается?
– Артисты борются за каждое слово, и это их субъективная правда. Иногда я иду на компромисс, а иногда режу, и все! Но режу уже в финале.
– То, что получается в результате, – всегда ожидаемо?
– Нет, это может быть крайне неожиданно. Когда я начинаю ставить спектакль, я предощущаю, как это должно волновать лично меня. И в результате неизменным оказывается практически только это ощущение.
– В «Трех сестрах» вы значительно переработали Чехова, у вас даже звучит нецензурная лексика …
– Понимаете, вот мы говорим «чеховский язык», «горьковский язык». А что в них, собственно, такого? Это ведь не Бунин. Мы часто упираемся в отношение к тексту. С моей же точки зрения, текст – та часть формы, которая устаревает быстрее всего. И я только лишь обостряю то, что у Чехова и так заложено. Да, Вершинин выражается. А что, вы думаете, тогда военные люди орали как-то по-другому, чем сейчас? При общей содержательности сленг – только дополнительный плюс.
– Лев Борисович, вы ставите спектакли по классике. А за набирающую обороты «новую драму» вам бы не хотелось приняться?
– Вы знаете, по содержанию ведь все уже написано. Да, есть в «новой драме» неплохие авторы. Но мне кажется, что все уже заложено в драматургии Шекспира, Чехова. И заложено более глубоко. Никакого принципа у меня нет. Если вы мне найдете хорошую современную пьесу, которая полностью разложится на труппу, я начну работать с ней.
Наталья Притупова специально для asfera.info
