На ИА Атмосфера новая «персона» - барнаульский Сальвадор Дали Владимир Войчишин

Сегодня главным героем рубрики «Персона» стал барнаульский ювелир-скульптор Владимир Войчишин. О его работах за рубежом знают больше, чем здесь, его творчество уникально, а его мастерство давно признали мировые знаменитости. О чем еще расскажет талантливый земляк – в сегодняшней рубрике «Персона».

Владимир Войчишин

Скульптор, ювелир, философ – так он говорит о себе. Талант, уникум, гордость Алтайского края – так о нем отзываются все остальные.

Имя Владимира Войчишина хорошо известно в Москве и на Западе, а в родном Барнауле о нем знают немногие.  Почитатель таланта Сальвадора Дали, его работы всегда отличаются экстравагантностью и эпатажностью. «Именно поэтому в свое время меня выгнали из художественного училища, посчитали мои работы слишком нескромными, а традиционные фигуры мне всегда казались скучными», - улыбается Владимир.

«Золотые руки» - вздыхают те, кому посчастливилось увидеть своими глазами работы барнаульского скульптора. И не потому, что его работы хранятся только в частных коллекциях VIP-персон, что ему доверяли реставрировать антикварные вещи III рейха, а Государственный Эрмитаж принял одну из его работ в свой фонд (удостоиться чести выставить произведение в этом музее, причем при жизни автора, удалось только единицам). Все дело в том, что каждый день он работает с золотом, серебром, платиной, создавая уникальные произведения. А «металл богов» (так он называет драгоценный металл) в его руках становится податливее пластилина. 

- Владимир, как получилось, что вы получили признание за рубежом, а в родном Барнауле о вас знают только «избранные»?

 - Во-первых, скульптурой я стал заниматься не сразу, а только 15 лет назад. До этого я просто занимался дизайном и оформлял клубы, гостиницы, выполнял заказы по изготовлению портретов для могильных памятников. А во-вторых, я эмигрировал за границу.

В 90-е годы в России начался переходный период. Многие знают, какая непростая жизнь была в тот момент - приходилось просто выживать. Платили мало, а заниматься творчеством было невозможно. И я решил уехать за границу. Сначала это были Арабские Эмираты, где я работал в фирме, занимающейся автомобильным бизнесом: поставляли машины в страны СНГ. А поскольку в России у меня был опыт дизайнерской деятельности (оформлял клубы, гостиницы, кафе), то изредка выполнял заказы и в Эмиратах.

А потом я уехал в командировку в Африку, в Кению. Вообще, когда я приезжаю в новую страну, я всегда стараюсь узнать как можно больше о местной культуре, много общаюсь с людьми, изучаю характеры – ведь это важно для скульптора. Африка – потрясающая страна. Все-таки не зря говорят, что все люди вышли из Африки. Здесь меня будоражило все: климат, растения, кактусы, которые стоят не на подоконниках, как у нас, а на улицах, люди…

Именно в Африке я освоил работу с эбони («черное дерево»). Мне все это показалось настолько интересным, что в тот момент меня осенило: зачем мне весь этот бизнес? Надо заниматься творчеством! И пошло-поехало…

Там я, кстати, сделал свою первую скульптуру из черного дерева. Это было изображение медведя и африканца. Надо было видеть реакцию местных жителей: медведей они никогда не видели…

- Когда состоялась ваша первая выставка уже в качестве скульптора-ювелира?

 - Первая выставка у меня также прошла за границей. Я много ездил по странам, знакомился с ювелирами, художниками. Кстати, мне приходилось делать скульптуры даже из шоколада. Мои друзья держали на Брайтон-Бич кондитерский магазин, а я изготавливал там шоколадные портреты богатых клиентов. А они их потом ели…

Насчет первой выставки уже ювелирных изделий могу сказать, что это случилось тоже в США, в маленьком, как наш Новоалтайск, городке Нью-Джерси. Впоследствии я достаточно часто там выставлялся. А еще в штатах я освоил технику вырезания бензопилой. Тогда в России такого еще не знали.

- Почему все-таки вы выбрали драгметалл?

 - Я сделал из дерева и мрамора столько предметов, сколько в Алтайском крае не сделали все, вместе взятые, члены Союза художников. А драгоценный металл – это совсем другое дело, так называемый «металл богов». Он никогда не сгорит в огне, века будет храниться. Мрамор можно отломить, да и с камнем труднее работать, а металл - он пластичный. Пластику передать намного легче и работать с ним проще, чем с камнем, например, который рубить надо, пыль глотать, транспортировать сложно. Это же целая проблема - провести выставку изделий из камня: ни в выставочный зал не затащишь, при транспортировке что-нибудь отломишь. Я, конечно, люблю камень, с ним интересно работать, но он для меня уже исчерпан…

- А как же конкуренция?

 - Ее в принципе нет. Никто не изготавливает вещи с использованием драгметаллов: ни в России, ни на Западе. Это только моя ниша, и я очень долго занимал ее: изучал технологию, постигал сложности спаивания определенных частей, разбирался в электротехнике, металловедении, литейном производстве... Но я сумел занять эту нишу, нашел свое место.

- С каким металлом работать сложнее всего?

 - У всех металлов есть свои нюансы в работе. Но труднее всего мне приходится с серебром. Несмотря на то, что у него и литейные свойства намного выше, и пластичный он, с полировкой всегда возникают проблемы. На нее уходит много времени и сил.

- А драгметалл где берете?

 - Это элементарно. Иду в Сбербанк, там меня уже все знают, и покупаю то, что мне нужно. Хоть тонну можно взять, вопросов вообще никаких. Золото, серебро – все берется официально, без проблем. Конечно, все окупается, но это такой длинный процесс.

 Например, последние скульптуры я делал 3,5 года, а реализовал их совсем недавно. За 11 произведений было получено 300 тысяч евро. Во всех присутствует золото, серебро, драгоценные камни.

Взять, к примеру, работу «Индиго». Это 8,5 килограмма серебра, 150 бриллиантов, 300 граммов золота - самая дорогая, наверное. Но на самом деле я о дороговизне не думаю, у меня голова не болит, где и чего там больше. Главное - работу сделать. Удовольствие доставляет сам процесс изготовления, а потом забываю, будто и не существовало результата.

У меня есть скульптура, посвященная Сальвадору Дали, - пятитонный мраморный блок в стиле сюрреализма. У Дали есть картина «Лошадь, мечтающая стать автомобилем», а у меня в трехмерном изображении выполнена работа «Граммофон, мечтающий стать компьютером». Представьте такой огромный граммофон, у которого вместо грампластинки – палитра художника, а из монитора выходит голова Сальвадора Дали, рядом - огромный камин. У испанского художника мозг-то был воспаленный, необычный же был человек.

- Многие ваши работы сегодня содержатся в частных коллекциях, в том числе у Хью Гранта, Селин Дион, Фиделя Кастро… Кто еще среди ваших заказчиков?

 - Я никогда и никому не делаю на заказ. Ни одной работы. Не делал и делать не буду. Исключено. Вот даже Лариса Рубальская, известная поэтесса, недавно на фестивале (Владимир на днях вернулся с московского фестиваля «Улыбнись, Россия». - Прим. ред.) мне говорит: «Владимир, не сделаете ли мне чего-нибудь такое?» Но при всем к ней уважении я отказал. При выполнении спецзаказа не получится настоящего произведения, а у меня заказ ассоциируется с продажей собственной души, потому как все пропускаешь через себя. Работая над очередным произведением, я всегда испытываю эмоциональные переживания, как актер, вхожу в образ. Все мои работы интеллектуальные, так как везде есть сюжет. Для многих все то, что я делаю, слишком сюрреалистично, но я ничего не придумываю, я просто воплощаю.

Действительно, среди знаменитостей, у которых есть мои произведения, и Селин Дион, и Фидель Кастро. Меня очень многие знают на Западе. В России же это в основном большие чиновники, есть директор тольяттинского «АвтоВаза». Но раскрыть имена всех я, к сожалению, не могу.

- Где сложнее пробиться «в люди»: в России или за границей?

 - Везде одинаково сложно. Единственная разница только в том, что на Западе в техническом плане все более развито и продвинуто. А чтобы о тебе узнали, трудиться надо везде. Я по натуре лидер: мне постоянно необходимо доказывать, что я всегда лучше всех делаю.

- Вы объездили много стран, общались с известнейшими людьми мира, жили в Канаде, но вернулись в Барнаул…

 - В Россию я приехал лет 7 назад. Первоначально я не планировал задерживаться здесь, а просто приехал к своим родителям. Но, увидев, что жизнь, по сравнению с эпохой 90-х, вроде бы стала лучше, я решил остаться. Мне здесь пока неплохо, есть свои покупатели, жаловаться не на что. К тому же на Алтае совершенно особая энергетика. Особенно в Горном Алтае. Постоянно отдыхаю там.

- Планируете сейчас очередной шедевр?

- Да. Но это не совсем моя задумка. Это государственный проект. Следующий год объявлен годом Индии в России, поэтому сейчас в Госдуме готовится проект с моим участием - я должен буду сделать памятник Рериху на Алтае, где он пробыл всего три недели. Этот факт хотят увековечить и подвести к году Индии. Сейчас пока проект находится в стадии обсуждения.

Ну а если смотреть не так масштабно, то в настоящее время я работаю над произведением по мотивам «Мастера и Маргариты» - имеется в виду одна из самых известных сцен книги (случай с Берлиозом). Планируется изобразить трамвайный путь из мрамора, отрубленную голову Берлиоза в натуральную величину. Образ Христа также будет присутствовать. Конечно, все будет выдержано в моем любимом сюрреалистическом стиле.

- Одна из 11 работ теперь хранится в Эрмитаже. Вам уже поступали предложения от других музеев?

- Одна из них, «Скрипка Ротшильда», сейчас хранится в Эрмитаже. Вторая называется «Представьте», названа так по одной из композиций Джона Леннона (автор - давний поклонник группы «Биттлз». - Прим. ред.), и имеет шанс получить место в экспозициях Британского музея. Но сейчас они еще раздумывают, брать – не брать.

- Почему они так сомневаются?

- Дело в том, что Эрмитаж, Британский музей и Лувр – музеи особенные. У них есть правило: принимать работы мастеров только определенного периода. Они крайне неохотно размещают произведения современного искусства. Вот сейчас как раз по этому поводу сотрудники Британского музея и раздумывают. Они едва ли позволят своему соотечественнику поместить работу в стенах музея, что уж говорить об иностранце из России. Но я надеюсь на лучшее: а вдруг и Лувр получится покорить?

Справка: Владимир Войчишин родился 22 августа 1954 года в городе Барнауле.

В 1963 году поступил в Барнаульскую художественную школу, в 1970 году - в ювелирное училище, в 1972 году - в Алтайский государственный технический университет, факультет пищевых производств.

В 1993 году впервые уезжает за границу, в Объединенные Арабские Эмираты. Путешествует по Африке, США, Германии, Англии, переезжает на постоянное место жительства в Канаду.

В 2002 году возвращается в Россию.

В 2008 году получает, как сам считает, высшую награду: его «Скрипка Ротшильда» пополнила коллекцию Государственного Эрмитажа.